Назначение ЕВГЕНИЯ ЮРЬЕВА советником президента по социальным вопросам совпало с подготовкой послания главы государства Федеральному собранию, которое почти целиком было посвящено вопросам защиты детей.

О том, как будут исполняться поручения Дмитрия Медведева, что поможет России выбраться из демографической ямы и почему для этого нужно улучшать бизнес-климат, нравственность, г-н Юрьев рассказал в интервью корреспонденту РБК daily ДМИТРИЮ КОПТЮБЕНКО. 

— Ваше назначение на должность помощника президента состоялось довольно давно, но вы до сих пор практически не выступали публично в этом статусе. Какие задачи поставил перед вами президент при назначении?

— Задача, которую поставил президент, состояла в том, чтобы следить за тем, что происходит в социальной сфере, информировать, участвовать в процессе выработки решений.

— Вы сами какие вопросы готовы представить на рассмотрение президента?

— Есть некий тематический рубрикатор того, что обычно считают социальной политикой: от семьи, детей, проблем людей с инвалидностью до здравоохранения и вопросов занятости, за которыми начинается уже чуть ли не вся экономика. Довольно широкий перечень тем, вряд ли посильный одному человеку. Сам я под социальной политикой понимаю комплекс вопросов, решение которых способствует развитию человеческого потенциала и препятствует его разрушению. Если выражаться еще проще, надо делать так, чтобы людей в стране было больше и они были лучше. Такая фокусировка на человеческий потенциал позволяет выделять социальные задачи не только в «классике» — проблемы инвалидов, пожилых, безработных, — но и в экономической политике. Соединяет экономику и социальную политику тема «занятость». Если есть хорошая работа, которая требует от человека ответственного труда, во многом снимаются социальные девиации, алкоголизация, наркотики, молодежные проблемы.

— Последнее послание президента Федеральному собранию журналисты окрестили «детским». Какие из перечисленных в нем тезисов вы считаете ключевыми?

— Для меня ключевым являлось то (может быть, пресса недостаточно это заметила), что президент по сути сформулировал и высказал демографическую стратегию на сегодня. Он обозначил, что страна падает в демографическую яму, которая беспрецедентна в нашей истории, даже если сравнивать ее с демографическими последствиями Второй мировой войны. Стратегия — это не всегда толстый документ, внушающий уважение своей толщиной и одновременно внушающий нежелание прочитывать его из-за толщины. Это ясно сформулированный план действий, и он прозвучал. Нешуточный национальный вызов и путь к преодолению — укрепление семьи, продвижение семейных ценностей и создание предпосылок к удовлетворению семейных потребностей в детях. У нас уменьшается число молодых людей, способных к рождению детей, и понятным решением является увеличение числа рождений на одну женщину. Я не один год являюсь свидетелем демографических дискуссий, и, что удивляет, порой понятные любому здравомыслящему человеку вещи могут оставаться незамеченными. Нередко в научной среде можно услышать такие мнения: «Ничего сделать нельзя, попытки малорезультативны»... Но показателен недавний опыт нашей страны. Конкретные выплаты материнского капитала привели к тому, что рождаемость на одну женщину росла рекордными в мире темпами. Это говорит о том, что у нас жива семья как институт, у людей есть потребность в детях. Есть затруднения в реализации этой потребности, в том числе по материальным причинам. Вообще то, что президент обращается к человеку, — очень важно и правильно. Вполне можно добиваться экономического развития, которое мало что дает людям: видеть рост ВВП, наблюдать положительную динамику макроэкономических показателей на фоне негативных проявлений в народной жизни. В нашей стране это возможно из-за сырьевой ориентации экономической структуры. Если мы разворачиваем приоритеты к человеку, к простым, важным для него вещам — нуждам пожилых, безработных, вопросам занятости, — все может встать на свои места.

— В послании президент предложил давать за детей землю в субъектах, где проживает семья. По какому принципу она будет выбираться и распределяться? Есть ли понимание, как регулировать порядок распределения в крупных и «вкусных» регионах?

— Порядок сейчас вырабатывает правительство. Понятно, что регионы различны: где-то земля стоит дорого, является финансово и пространственно неприступным ресурсом. Где-то земля стоит очень мало. Понятно, что здесь будет выработан индивидуальный подход по субъектам Федерации. С моей точки зрения, нужно создавать предпосылки для того, чтобы выделяемые участки имели шанс превратиться во что-то более важное и значимое, чем просто кусок земли. Нужно, чтобы земля была обеспечена инфраструктурой, нужны программы, позволяющие комбинировать ресурсы субъектов и ресурсы семьи, помогающие реализовать индивидуальное жилищное строительство.

— По итогам послания президент поручил обеспечить создание в детских домах попечительских советов и обеспечить разработку программ социальной адаптации выпускников детских домов. В какой мере эти поручения выполняются?

— Это поручение тоже дано субъектам Федерации, срок исполнения — 1 марта. Здесь было бы уместно говорить об общественности, которая может осуществлять мониторинг этого президентского поручения.

— Президент выступил за развитие вариативных форм дошкольного образования, в том числе негосударственных детских организаций и семейных детских садов. Какие льготы государство может им обеспечить и какие формы контроля над их деятельностью следует предусмотреть?

— Суть проблемы в том, что услуги дошкольного образования являются чрезвычайно дефицитными и востребованными. У государства на сегодня не существует молниеносной возможности этот большой спрос удовлетворить. Поэтому когда мы говорим о вариативных формах, мы говорим об условиях, при которых развился бы негосударственный сектор услуг в этой сфере. Для этого мы неизбежно должны идти по пути либерализации и умягчения форм и норм контроля. Этот вопрос схож с проблемой улучшения инвестклимата. Нужно привлечь частную инициативу соответствующего размера. В связи с этим нужно смотреть на очень хороший опыт в Москве, Тюмени, других регионах, вырабатывать общие практики. Льготы же могут быть разнообразные — и по аренде, и по налогам.

— Как вы расцениваете итоги дискуссии по законопроекту «Об образовании»? Какие замечания, на ваш взгляд, следует учесть при доработке документа?

— Не надо забывать задачу, поставленную президентом еще в прошлом послании о развитии конкуренции. Тогда речь шла именно о школьном образовании. В чем конкуренция может состоять? У негосударственных учебных заведений нет никакой другой возможности существовать, кроме как быть аккредитованными и лицензированными. Это значит, что они могут выполнять государственное задание на образование. Но тогда нужно двигаться в сторону уравнивания в правах государственных и негосударственных школьных и высших учебных заведений. Мне представляется, что новый закон «Об образовании» мог бы сделать очередные шаги в этом направлении и в части финансирования и налогов.

— Огромная неформальная дискуссия с участием членов Общественной палаты ведется по поводу внедрения в России ювенальной юстиции по западному образцу. Каковы планы Кремля в этом отношении?

— В администрации президента есть омбудсмен по детям, который профессионально занимается защитой детей. Я бы со своей стороны сформулировал свое отношение к этому вопросу так. Есть жестокие, маргинальные люди, которые наносят урон в том числе своим детям. Но таких все же ограниченное число. Если мы — общество и государство — разрабатываем какие-то формы защиты детей, думаем о юриспруденции в этом контексте, нужно исходить из того, что юридическое движение в защиту детей не должно заставлять нормальных родителей бояться воспитывать детей. Это особенно важно потому, что в нашей стране, к сожалению (это решаемая задача, но пока, увы, это так), семейная бедность является доминирующей среди всех когорт бедности. Существует много семей, где родители не являются маргиналами по своему отношению к детям, образованию, они трудятся и дают детям все, что в их силах, но материально они могут быть несостоятельны. Это может создать возможность квалифицировать их как родителей, у которых можно отбирать детей. Чтобы не допускать таких случаев, нужно уточнить в законодательстве перечень причин, по которым органы опеки могут забирать детей. Сейчас это может быть стечение трудных жизненных обстоятельств, позволяющее охарактеризовать жизнь ребенка как трудную по неформальным критериям. Такую двусмысленность надо устранить. В связи с этим я поддерживаю нашего омбудсмена, выступившего против случая, когда на одну из активисток обороны Химкинского леса было написано письмо (по мнению нашего омбудсмена, липа и клевета) и к ней пришли органы опеки с угрозами забрать детей. Подобное недопустимо. Сначала должен быть суд; недопустимо, чтобы детей сначала забирали, а потом они ждали решения суда.

— Последние события на Манежной площади вызвали дискуссию в обществе относительно того, насколько успешной можно назвать молодежную политику, а эксперты увязали выплеск националистического порыва с неуверенностью молодых людей в завтрашнем дне и профессиональной неустроенностью. На ваш взгляд, как можно быстро провести модернизацию молодежной политики?

— Я не готов свидетельствовать о несостоятельности молодежной политики, но готов высказать некое суждение по этой теме. Во-первых, сама идея продвижения ценностей толерантности в молодежной среде — очень трудная задача. Толерантность в ее лучшем понимании — это компромисс, терпимость. Людям 16—17 лет она категорически несвойственна. Это возраст крайностей, когда люди либо должны быть устремлены к каким-то высоким созидательным задачам, желательно трудным, либо пускают энергию на разрушение. Если вспомните, средний возраст тех, кто участвовал в перевороте 1917 года, был 16—17 лет. С точки зрения воспитательной доминанты в работе с молодежью нужно делать акцент на идею нравственного воспитания, следствием которой станет терпимость к другим народам и религиям. Нравственность формируется проверенными способами — это воспитание в учебных заведениях, семья и традиционные религиозные институты. Но молодежь направляет свою энергию в конструктивное русло, когда у нее есть перспективы личностного развития, получения работы с хорошим доходом, самореализации. Чтобы они были созданы, надо создавать новые рабочие места, причем не с киркой и лопатой, а высокопроизводительные, которые создают спрос на молодого человека, каким он должен быть, чтобы реализоваться в жизни и добиться успеха. Плюс надо думать о тех формах воздействия, которые традиционно являлись своеобразными социальными лифтами для молодежи. Таким лифтом, например, всегда была армия.

— Государство решило направить на решение демографической проблемы более 1,6 трлн руб. Этой суммы достаточно?

— Опыт показывает, что одними денежными вливаниями задача снижения российской смертности не может быть решена. Если государство будет тратить деньги, а народ — потреблять крепкие алкогольные напитки или табак в тех же объемах, что раньше, никакие деньги не помогут. Наша аномальная сверхсмертность в трудоспособных возрастах связана с образом жизни, в первую очередь с чрезмерным потреблением крепкого алкоголя. Решение этой проблемы — это не только и не столько деньги. Хотя именно в сфере снижения смертности у нас наибольшие ресурсы и возможности. Решение проблемы рождаемости труднее в силу демографической ямы. Демографические проблемы будут очень серьезными и потребуют значительных затрат. Типичные расходы европейских государств на семейную политику — от 2 до 4% ВВП, так что в этом вопросе дискуссия еще не окончена. Понятно, что в течение ближайших двух-трех лет нужно разворачивать полномасштабные меры поддержки семей с детьми. Это потребует расходов.

— Ряд чиновников, бизнесменов и некоторые «реаниматоры» стратегии-2020 из числа ученых считают, что одним из первых решений будущего президента станет урезание соцрасходов бюджета в пользу модернизации экономики. Насколько это реальный сценарий, можно ли решить проблему дефицита пенсионной системы в долгосрочной перспективе этим или другими способами?

— Типичная логика такова: нужно или сокращать расходы, или увеличивать налоги. Но в сегодняшней ситуации говорить о повышении налогов трудно, сокращать расходы по политическим и не только причинам также проблематично. Как кажется, здесь тупик. Но существует еще третий путь, который мне ближе всего. Это способ расширения налоговой базы. Нужно таким образом построить экономическое развитие в стране, чтобы появились новые точки экономического роста. Те самые новые производства, новые рабочие места. Это и есть бюджетная диверсификация. Такой путь развития означает новые поступления в бюджет без повышения налогов или сокращения расходов.

— Из доклада «Деловой России» следует, что модернизация российской экономики высвободит до 38 млн занятых. Соответственно, чтобы их трудоустроить за десятилетие, надо создать более 100 тыс. новых предприятий. Насколько реально воплотить это в жизнь?

— Социально и политически приемлемой формой модернизации является опережающее создание новых высокопроизводительных рабочих мест. Для этого нужны серьезные усилия по улучшению инвестклимата, создание условий для прихода инвестиций в регионы и в целом в страну. Когда мы рассуждаем об этой дилемме, можно посмотреть на опыт других стран, которые в течение последних 20—30 лет, а иногда совсем недавно реализовали этот своеобразный проект. Да и не только других стран. Можем посмотреть на Калугу. Она создала условия для привлечения инвестиций, развила у себя автомобильный кластер и в результате получила интересный эффект. Острая проблема в Калуге — нехватка рабочих рук. Там не просто давали кредиты существующим предприятиям, чтобы они купили новое оборудование и выкинули людей. Там улучшили инвестклимат, привлекли новые инвестиции, развили новые производства. Потенциал есть, можно в связи с этим вспомнить Китай, который в год создает примерно 10 млн рабочих мест, Бразилию, которая еще десять лет назад напоминала Россию, а сейчас создает уже чуть ли не под 2 млн рабочих мест в год.

— Появятся ли рабочие места, зависит от самочувствия бизнеса. Известный спор Суркова и Полонского про «бизнес, сидящий на чемоданах», имеет основания?

— В России плохой инвестклимат. Но не везде. Есть регионы, которые добиваются успеха. Это означает большие возможности для улучшения инвестклимата. Нужно понимание, что создание новых рабочих мест — главнейший приоритет. Чтобы этого добиться, нужно воспринимать наших предпринимателей как драгоценный ресурс социального и экономического созидания. Надо исключать ситуации, когда талантливые люди сидят на чемоданах. И на каждой конкретной территории это возможно.

— Согласно свежему докладу Высшей школы экономики, чем шире социальные связи, круг доверия и сильнее чувство ответственности людей за положение дел в городе, тем при прочих равных выше подотчетность городских властей. Вы согласны с этим утверждением? Насколько, на ваш взгляд, социальный капитал влияет на построение гражданского общества?

— Чтобы общество чувствовало свою вовлеченность, причастность, интегрированность, чтобы оно было достаточно субъектным, чтобы быть действительно гражданским обществом, необходим средний класс с точки зрения доходов и ценностей. А для этого нужна экономика, которая создает новые рабочие места. Если я сижу в деревне, и у меня нет перспектив, и я пью водку, и на нее мне пока еще хватает, что мне до всего. Задача формирования среднего класса, поставленная президентом, здесь является центральной. А метод его формирования — это опять же новые рабочие места, возможно, в первую очередь рабочие места.

ДМИТРИЙ КОПТЮБЕНКО