Ни одна болезнь, наверное, не окружена такой зловещей атмосферой, как рак. Но онкология во многом мифологизирована.
Миф первый: рак — это смертный приговор!
Абсолютно не обоснованно! В мире живут миллионы людей, излеченных от злокачественных опухолей. Многие формы рака излечимы: рак молочной железы, простаты, ободочной и прямой кишки, шейки и тела матки.

 

 

В США 95% больных раком молочной железы живут более пяти лет, а это — критерий излечения. Пятилетняя выживаемость больных раком простаты в США приближается к 100%. Другое дело, что в России показатели пятилетней выживаемости больных злокачественными опухолями значительно хуже. Но не потому, что мы не умеем лечить, а потому, что служба онкологической помощи в нашей стране безнадежно устарела.

Миф второй: смертность от злокачественных опухолей в России растет

На самом деле она снижается в среднем на 3,5% в год. Так что обещание Минздравсоцразвития снизить смертность от злокачественных опухолей к 2012 году на 4% легко выполнимо и не требует никаких дополнительных усилий. Смертность от рака снижается давно (около 20 лет), и в первую очередь за счет снижения заболеваемости, а соответственно и смертности от рака желудка и легкого. Нашего вклада, я имею в виду врачей и представителей органов здравоохранения, в снижении заболеваемости от рака желудка нет. Снижение происходит за счет улучшения методов хранения пищевых продуктов при очень низких температурах, а не в погребах (и не методом засолки), как это делалось в прошлом.

Что же касается снижения заболеваемости и смертности от рака легкого, тут не обошлось без науки. На основе рекомендаций международной конференции «Курение — основная угроза здоровью» (1986) Госсанэпиднадзором Минздрава СССР были приняты первые предельно допустимые нормы содержания в табачном дыме смолы и никотина. Снижение уровней смолы в сигаретах привело к наблюдаемому в нашей стране с середины 90-х годов прошлого столетия уменьшению смертности от рака легкого.

Миф третий: диспансеризация населения приведет к снижению смертности от злокачественных опухолей

Диспансеризация в том виде, в каком она осуществляется в нашей стране, не повлияет на смертность. Фактически повторяется всеобщая диспансеризация середины 1970-х годов. Научная информация, полученная с тех давних времен, никак не изменила идеологию специалистов, которые отвечают за онкологическую службу страны.

Со времен прошлой всеобщей диспансеризации известно, что ежегодная флюорография или рентгенография грудной клетки не снижает смертности от рака легкого. Мало того, мы доказали, что у людей, которым проводили ежегодные флюорографические обследования, повышен риск заболеть раком легкого. Однако ежегодная флюорография по-прежнему входит в обязательный перечень мероприятий диспансеризации.

Последнее время вновь заговорили об «онкологической настороженности», имея в виду, что врач должен подозревать у каждого пациента, который пришел к нему с простудой, со сломанной рукой или ногой, рак. Должен заметить, что в отличие от укоренившегося представления рак — заболевание редкое. В год заболевают примерно 400 человек на 100 тыс. населения. Так что участковый врач, который в год видит пациентов на два порядка меньше, может в течение этого времени и не встретить ни одного больного раком. Нужна не абстрактная «настороженность», а научно апробированная программа скрининга.

В обязательный перечень мероприятий диспансеризации входит ежегодная маммография для женщин старше 40 лет. Однако экспертная комиссия «Европа против рака» рекомендует маммографический скрининг рака молочной железы для женщин старше 50 лет и не чаще, чем раз в два-три года. Программа диспансеризации населения предлагает проводить тестирование на ПСА (простат-специфический антиген) всем мужчинам с 40 лет. Но, во-первых, эффективность ПСА-скрининга для снижения смертности от рака простаты не доказана, и соответственно этот тест не рекомендован для скрининга рака простаты. Во-вторых, массовое применение ПСА-теста в России не только нежелательно, но и опасно.

Смертность от рака простаты в России намного ниже, чем на Западе. Российские мужчины в своей массе попросту не доживают до возраста, когда развивается рак простаты (напомню, что средняя продолжительность жизни мужчин в России едва превышает 60 лет). ПСА-тест не обладает высокой специфичностью, то есть процент ложноположительных результатов высок. И, наконец, выбор лечения (операция или наблюдение и выжидательная тактика) выявленных при скрининге маленьких опухолей простаты требует значительного опыта, чего нельзя ожидать от уролога, который нечасто встречается с этой патологией. В результате, как это было в 80-х — 90-х годах в США, — искалеченные мужчины, прооперированные без достаточного для этого основания. Описанные недостатки ПСА-теста не исключают индивидуального (в отличие от массового скрининга) применения его в клинике в комбинации с другими методами обследования для диагностики рака и прочих заболеваний простаты.

Теперь — о вакцинации против вируса папилломы человека (ВПЧ). ВОЗ рекомендует проводить вакцинацию девочек в возрасте 12—14

Учитывая то, что опыта вакцинации против ВПЧ нет (не только российского, но и международного), за вакцинированными девочками необходимо постоянное наблюдение, включая проведение скрининга на инфицированность ВПЧ и цитологическое обследование. Вакцины ВПЧ очень дорогие (как всегда, в России они намного дороже, чем, например, в США).

На мой взгляд, с вакцинацией можно было бы подождать, пока вакцины станут дешевле. Тем более что есть большие приоритеты. А именно — необходимо восстановить систему цитологического скрининга рака шейки матки, смертность от которого в нашей стране начала расти (после падения в течение почти 20 лет). Цитологический скрининг практически свел к нулю смертность от рака шейки матки в странах, где он проводился по всем правилам, например, в Финляндии.

Давид Георгиевич Заридзе — профессор, член-корреспондент РАМН, президент Российского противоракового общества