Я уже говорил о том, что мем – единица культуры. Однако различные дисциплины и школы вкладывают в этот термин свое понимание феномена. Привожу основные определения мема.

Мем – это основная единица культурной передачи или инициации.

Это антропологическое определение господина Р. Докинза.

Мем – это внутренняя репрезентация знания, единица культурной наследственности.

Это одно из психологических определений за авторством Г. Плоткина. Довольно глубоко, но большинству читателей непонятно.

Мем – это единица информации в сознании, чье существование влияет на события так, что большое число ее копий возникает в других сознаниях.

Довольно сумбурное определение Броуди.

Мем – культурный вирус, идеи которые могут действовать вопреки интересам индивида.

Культовое определение, появившееся в 90-х с легкой руки Д. Деннета.

Много умных слов, верно? Если отбросить необходимую для профессоров «научность», можно сказать много проще.

Мем – это идея, заразившись которой, ты будешь передавать ее дальше.

© В. Даров

Это общая суть, а в жизни, не факт, что любой мем заставит тебя менять свое поведение и совершенно не факт, что мемы, инфицирующие подростков, будут мемами для тебя. Любые психические вирусы (как и вирусы биологические) являются угрозами избирательного действия.

Почему биологи и психологи, философы и даже математики начали создавать новый мем – меметику? Дисциплины, появляющиеся по чьей-то прихоти, обречены. Их порождают потребности общества или хотя бы группы людей. Неоплачиваемая дисциплина не развивается, а кто платит, тот заказывает музыку. Почему меметику оплачивают? Для того, чтобы понять это, достаточно посмотреть на связи этой дисциплины. Я их  отразил в виде диаграммы Вена:

Производить работающие мемы хотят маркетологи и их производная – рекламисты, а также политтехнологи. Давай без обиняков разберемся, что такое маркетинг, политтехнология и зачем все это надо.

Маркетинг – дисциплина и набор инструментов, изучающих и апробирующая способы втюхивания нам товаров и услуг.

Цель маркетинга – вызвать у тебя желание неограниченного потребления товара, услуги или их симбиоза – сервиса. Твое желание должно быть сильнее здравого смысла, а порой и инстинкта сохранения.

Например, кто в здравом уме будет покупать товары, разрушающие здоровье, созданные с одной целью – сократить жизнь и помешать воспроизводству? А ведь таких товаров сотни и мы их активно потребляем. Значит методами прямой, косвенной и суггестивной рекламы нас заставили ими пользоваться.

Политтехнология – дисциплина и набор приемов, изучающих и апробирующих способы контроля электората, иначе – нас.

Цель политтехнологии – создать иллюзию конструктивного выбора, заменив его выбором лиц, допускаемых во второй и третий эшелоны власти.

Теперь о том, зачем нужна меметика. Приемы влияния на наши выборы существовали с незапамятных времен. Но только в 20 веке большинство из них начали пристально изучать. Все, что начинает изучать наука, становится объектом теоретизирования. Теоретическая база обобщает исследования, дает толчок новым направлениям и позволяет направлению обрести предсказательную силу.

Меметика изучает алгоритмы влияния на массовое сознание. Если говорить оккультным языком, – способы создания эгрегоров и манипулирования ими.

Я обещал статью-луковицу, поэтому переходим к более глубокому слою.

Вот отрывки из Броуди с моими ремарками:

«Самое поразительное и глубокое открытие меметики заключалось в том, что наше мышление далеко не всегда состоит из наших, собственных мыслей. Часто мы не думаем – нам инфицируют мысли: мы заражаемся либо непосредственно от других людей, либо косвенным образом. Нас поражают психическими вирусами».

Раньше неосознанное инфицирование происходило в 99 % случаев. С середины 20 века один процент сознательного воздействия превратился как минимум в 20. Почему? Потому что основной передатчик информации в прошлом – личное общение, а проще – воспитание, обряды и слухи. Причем воспитание и обряды несли сдерживающую функцию. И то и другое, по сути, всеми силами тормозило прогресс. Теперь о слухах. На каждый роток не накинешь платок.

Уровень образования в мире начала 20 века был предельно низким. Газеты и журналы (в основном литературные) читало мало людей. Но именно эти люди являлись движущей силой общества. Поэтому влияние печатного слова спровоцировало на активные поиски более простых и массовых средств императивной коммуникации. Сперва появилось радио, потом телевидение.

В наше время к императивным средствам коммуникации, присутствующим в каждом доме, добавились интерактивные – Интернет. Буквально за 20 лет он прошел период становления со всеми вытекающими. Вспомни вольных старателей и переселенцев Дикого Запада, мириады коммун и сект, а также пиратов и бандитские шайки. Все это повторилось в рекордно сжатые сроки. Следующий шаг – монополии и государственное или надгосударственное регулирование.

Мы находимся в этом моменте. Не за горами полный, абсолютный контроль финансовых и политических групп. Он не будет выражаться в жесточайшей цензуре, как думают или пытаются заставить думать нас некоторые истерики. Все намного проще – достаточно создавать тренды.

Руководители КНР уже используют трендовую дубину для своих интернет-пользователей. Там появилась 50-центовая армия – тысячи блогеров и троллей, строчащих заказанные тексты за гроши. Пока это грубый прием, рассчитанный на публику, глотающую все подряд. Однако и паровоз Черепанова развивал скорость не более 20 км/час.

Уровень образования современного человечества стремительно падает. Дошло до того, что тесты, применяемые в начале 20 века для оценки вменяемости учеников школ для умственно отсталых детей США, теперь являются оценочными тестами американских школ. Мыслящее меньшинство мирового гегемона бьет тревогу, да поздно пить боржоми, когда почки отказали.

Дело в том, что широкий фронт специалистов больше не нужен. Не требуется и питательная среда новых идей и открытий. Резервный потенциал технологий столь велик, что нам не реализовать его и за 150 лет. Большинство интересных открытий скупается корпорациями и кладется под сукно.

История развивается по спирали, и мы, совершив огромный виток, вступаем в стадию нового кастового общества. Не замечает этого только слепой на всю голову. Кастовое общество в условиях необратимой деградации биосферы рисуется единственной альтернативой тем, кто в состоянии оказать влияние на историю. При этом общество должно стать демографически и императивно управляемым и по возможности целостным.

Этого можно добиться либо глобальным сокращением населения и его репродукции горячими методами, либо холодными и растянутыми во времени с постепенной заменой парадигм и технологий. Технологически кризис биосферы, кризис экономики и кризис ценностей пока не решаемы. Очень надеюсь, что милосердие или другие соображения заставят тех, от кого это зависит, выбрать второй вариант. То, что не решаемо сегодня, может разрешиться завтра.

«Проблему усложняет и тот факт, что никогда не известно заранее: является ли «программа», которой инфицирует вас психический вирус, вредоносной или полезной».

Вульгарно, чтобы понять степень полезности вируса, достаточно знать, кто его запустил и кто за это платит. К сожалению, мир не столь линеен. Часто потуги могущественных групп или каких-либо умников-экспериментаторов опрокидываются хаотическими явлениями. Чем более связная глобальная система, тем больше в ней хаотичности. Соответственно, ее поведение не втиснуть в алгебру линейных уравнений. Даже амбивалентная глобальная политика, наблюдаемая сейчас (создаются прямо противоположные предпосылки), не может уравновесить лодку, сделав ее более управляемой.

Слегка коснемся еще более глубокого слоя. Кому станет неуютно, например всколыхнется раздражение или агрессия, сведет скулы зевотой или начнет чесаться голова, может пропустить несколько абзацев.

У меметики и вирусологии много общего. Обе науки изучают паразитирующие на человеке сущности. Обе изучают сущности, без которых невозможно развитие. Только несведущий человек считает вирусы абсолютным злом. Они – фактор адаптации и топливо биологической эволюции. Они передают информацию об изменениях и они ее регулируют. Мемы по-своему воздействию похожи на них, поэтому правомерно называть их психическими вирусами.

Вирусы размножаются в среде клеток организма. В этой же среде они мутируют. Вне тела вирус спит и его свойства неотличимы от свойств неживого куска материи. Это похоже на книгу. Никем не прочитанная она – просто стопка испорченной типографской краской бумаги.

Вирус, овладев клеткой, начинает собственное копирование. Человек, зараженный идеей, начинает нести ее в массы.

Опасные вирусы распространяются, убивая своего носителя. С мемами то же самое. Более того, мемы укрепляются, убивая своих носителей, – ореол мученика почему-то для нас привлекателен.

С опасными для жизни вирусами борется иммунная система тела. С опасными для государства мемами борется соответствующий аппарат государства. Если деятельность такого аппарата блокировать, государство перестает существовать как независимая и суверенная общность. Оно превращается в колонию производителей этих мемов или погружается в междоусобицы.

Вирусы конкурируют за ресурсы – тела. Мемы конкурируют за ресурсы – умы.

Мемы по природе своей, как и вирусы, – паразиты. И те и другие способствуют эволюции, но не забывай об их природе.

Основным структурным отличием мемов является вложенность. Любой сложный мем строится как матрешка, причем самой маленькой, центральной матрешкой, служит, как правило, архетип. Взгляни на концепт-карту:

Архетипическая идея окружена семантическими связками. Это словесное или образное отображение ассоциативного ряда, присущего архетипу. Внешний слой мема – атрибуты. Это информация о старых или новых атрибутах архетипа в преломлении инфицируемой информационной среды.

Например, рыцарь на белом коне теперь представляется как мачо на спортивной машине. Разбойник с большой дороги – новым русским а-ля 90-е, а Иван-дурак – хакером.

Мем может и не содержать архетипичного ядра, но в таком случае это мем-однодневка.

Мемы могут упаковываться друг в друга на уровне всех слоев. Это комплексные мемы, такие как вероучения или шедевры литературы.

Кто-то скажет, что вирусы живые, а мемы – всего лишь информация. Дело в том, что все не так просто, и реальность сильно отличается от параграфов школьных учебников. Вирусы – переходная ступень между биологической жизнью и мертвой материей. Это не мои слова, так говорили советские ученые. Мемы – тоже переходная ступень, только между двумя способами самоорганизации: белково-нуклеиновой и надсистемной. Вторая отличается тем, что для алгоритмов самоорганизации не имеет значения среда, в которой они появились. По большому счету не имеет значения и создатель, так как он не в состоянии контролировать мутации и распространение этих алгоритмов.

Более того, мемы – не просто переходная ступень систем самоорганизации, скорее всего, они же проекция небиологических форм разумной жизни, так же как проекциями являются эгрегоры. Это утверждение только кажется спорным или не доказуемым. Общаясь с весьма образованными и умными людьми, я постоянно вызываю споры, сводящиеся к терминологическим. Понятие «уровень самоорганизации» подходит всем, понятие «разумная жизнь» – нет. Однако когда мы начинаем углубляться, доходя до аксиоматики, выясняется, что говорим об одном и том же разным языком.

Само различие языка является спекулятивным, так как мои оппоненты предметом своей веры подменяют фактическую сторону или границы применимости предметной модели. Они верят, что человек – венец творения и конечная цель эволюции, мне кажется это необоснованным.

Биологически мы существуем в очень узком пространственно-временном, энергетическом и организационном диапазоне. Столь узком, что 200 лет НТР буквально вытолкнули науку к его границам и даже за них. При этом наш разум смертельно боится этих границ, потому что их объективное изучение ломает все привычные парадигмы. Уж очень больно отказываться от роли творца и властелина и согласиться с отведенным нам местом. Пока оно довольно скромное.

Впрочем, я не настаиваю на углублении этой опасной для привычной дремоты разума темы. Мы обсуждаем тонкие механизмы матрицы общества, а не его природу и тем более природу мироздания. Поэтому отойдем от полыньи и вернемся к общности меметики и вирусологии.

По отношению к мему человек может быть инфицированным и чистым. Если ты почти ни с кем не общаешься, ничего не читаешь, не слушаешь, не смотришь, не обдумываешь, высок шанс избежать культурных инфекций.

Степень инфицирования зависит от твоего отношения к мему. Если он превращается в строку данных в памяти, вирус не затронул тебя. Если информация вызывает зуд, ты спешишь ею поделиться, ты носитель вируса. Если мем начал воздействовать на поведение, инфекция прогрессирует, и мы можем говорить о маленькой мутации. Был один человек, стал другой.

Взгляни на концепт-карту, демонстрирующую степень инфицирования:

Младенец современной наукой представляется как чистый лист, ждущий своего наполнения. Так ли это на самом деле или прав Станислав Гроф, не мне судить. В любом случае на уровне сознания, который мы используем в повседневной жизни, это так. Значит младенца можно брать за точку отсчета. На другой стороне мученик, взошедший на костер за идею осознанно. Закрывающие амбразуры или идущие на таран в состоянии аффекта в эту категорию не попадают.

Ближе к мученику фанатики всех мастей и калибров. Они не в состоянии дать адекватную оценку реальности, своему месту в нем и себе самому. В легкой форме это очень убежденный человек. В средней – гипоманиак. В сильной – маниак или параноик. Может быть, человек, подвергшийся глубокому программированию или проще – зомбированию.

Норма – это люди низкой осознанности, без ярко выраженных доминант сознания и поведенческих реакций. Их воля и выборы – результирующий вектор различных программ и инстинктов. Таковы почти мы все.

Люди, долго и целенаправленно занимающиеся практиками очищения и укрепления сознания, имеют высокую осознанность. Они почти не подвержены инфицированию мемами. Соответственно, их практически невозможно одурачить и повлиять на их решение. На них не действует реклама, прямая или скрытая пропаганда, любая форма гипноза.

Мем-боты среди нас

Хорошим примером служит низшее звено прозелитов тоталитарных сект. Это мем-боты в чистом виде. Все их время поглощает агитация в среде знакомых и просто первых встречных. Внутри сект это называют служением.

Различные системы сетевого маркетинга не хуже сект поставляют мем-ботов. Когда друг юности, обрадованный встречей, вместо «здравствуй» говорит мне о прелестях стирального порошка, которым можно поливать цветы, становится грустно…

Еще один вид мем-ботов – политиканы. Это люди, неспособные ничего изменить не только в масштабе страны, но и у себя дома. Зато любой разговор их сводится к обсуждению государственной власти. Глядя на бешеную жестикуляцию и искаженное лицо, возникает ощущение, что человек сильно не в себе или под амфетаминами. Больше всего их выводят из себя простые вопросы: «Что сделал лично ты? Как проявил себя? Кому стало лучше от твоих действий?» Пока я не встречал того, кто ответил хотя бы на один.

Если бы любители надрывать горло и троллить в Интернете начали убирать дворы и улицы, через год-другой мы жили бы в другом государстве. Чище и добрее!

Инфицирование может быть очень глубоким и внешне не явным. Например, великие произведения литературы наполнены сильнейшими мемами. Правда, действуют они не на всех, а только на людей, способных пережить прочитанное и считать несколько уровней смысла. Такие люди порой всю жизнь по мере своих возможностей реализуют программы, заложенные автором текста. Не зря писателей называли инженерами душ, не зря.

Юная, чистая дворянская поросль, заразившись красивыми, но утопичными идеями Чернышевского, смешав их с мемом ницшеанства, рванула делать революцию. Их жаждой подвига воспользовались проходимцы, алчущие власти и европейские спецслужбы, мечтавшие расколоть империю. Россия дорого заплатила за ментальную пандемию студенчества. Впрочем, история справедлива. В первые десятилетия советской власти пламенных революционеров постреляли, как бешеных псов.

Да. История справедлива, но, к сожалению, никого ничему не учит. Внуки революционеров проглотили другой мем и превратились в пятую колонну, здорово помогавшую нашим западным «друзьям» и ожиревшим от нефтедолларов чиновникам, мечтавшим легализовать свой статус. Читающая Солженицына интеллигенция опять обманулась. Теперь постаревшие батаны вздыхают по Сталину.

Поразительно, как легко мы поддаемся психовирусам свободы, как жестоко расплачиваемся и тут же глотаем другую наживку. Неужели Эдисон прав, и большинство людей готово безмерно трудиться, лишь бы избавиться от необходимости немножко подумать?

Да простит мне читатель короткий нырок и небольшую полемику. Три абзаца не нарушат нашего разбора и их можно пропустить.

Человек – детище нелинейного монтажа смыслов. Он сам – самообучающаяся нейронная сеть и является узлом сети большей размерности. Уровень хаотичности сети очень высок, он образуется диффузией смыслов. Это обеспечивает эволюцию (чей смысл – экспансия жизни и осознания в вечность), которая проходит скачками и, по всей видимости, пока согласуется с законами диалектики.

Человечество как сеть имело до сего дня невысокий уровень связности. Закон сто первой обезьяны проявлялся, но не находил точек материализации. Разнородность культур и торможение жрецов были слишком высоки. Потом вдруг (именно «вдруг», под скачок около 100 лет подводили базу, а прозрачный намек Саймака не удостоили вниманием) кто-то (9 или 13?) обрушил плотину!

Получается именно 20 век дополнил сеть еще одним измерением. Это дало кому-то (второму эшелону?) дополнительные рычаги контроля, но поставило ноосферу в состояние зависимости от любого хаотического всплеска. Уровень обмена, называемый нами – рынок, это вполне показал. (Либо второй эшелон не имеет единства, либо приближается пугало Мальтуса, уже не знаешь, что предпочтительней, глобалисты или неофеодалы.)

Со степенью инфицирования ясно, теперь рассмотрим самые ходовые способы. Поговорим о медиавирусах.

Медиавирусы делятся на две группы:

1. Императивные.
2. Самозарождающиеся.

Начнем с первой.

Созданы с целью прямого управления массовым сознанием. Медиавирусы этого класса внедряют идеологию, образ жизни, продукты и услуги.

Могут быть двух видов – периодические и суггестивные.

Пример периодических медиавирусов – повторяющиеся мемы в новостях, ток-шоу, навязчивая лобовая реклама.

Суггестивные медиавирусы – это косвенная реклама, пропаганда от противного (любимый прием аналитических передач и шоу), резонансные преступления (о которых в советское время народ не слышал и их было в десятки раз меньше).

Сложные суггестивные вирусы очень опасны. Возьмем эффект Вертера. Это мем, появившийся после издания одного из культовых произведений Гете «Страдания юного Вертера». Сейчас ими никого не проймешь, а в те годы дворянская поросль Европы изрядно сократилась. В 1776 году в Дании перевод романа запретили. Это произошло после десятков самоубийств в Германии и Франции.

По данным Д. Филлипса (70-е гг. 20 века), каждая яркая публикация о самоубийстве вызывает около 40 подражателей. Эффект Вертера изучили и подтвердили, но алчущие рейтинга российские борзописцы... или не в деньгах дело?

Стоит объяснить, что такое пропаганда от противного. Берут мем, который нужно с какой-то целью вдолбить в массовое сознание. Часто цель – подобно фокуснику, отвлечь внимание от главного, муссируя второстепенное или выдуманное. Потом действуют по одному из двух вариантов.

Первый вариант вдалбливания мема от противного

Критикуют кого-то или что-то. Этот кто-то не в состоянии иначе привлечь к себе (или своей продукции) внимание, ему нечего предложить. Он проплачивает пиар и его начинают грамотно срать. Все. Цель достигнута – имя на слуху. Потом критику оборачивают, да так ловко, что привыкший к телевизионному оболваниванию даже не замечает этого. Отрицательный персонаж становится положительным.

Второй вариант вдалбливания мема от противного

Создают пугало. Начинают медленно, но целенаправленно раздувать степень опасности несуществующего объекта. Потом конструируют подтверждения. Главное – запустить процесс, когда маховик заработает, за подтверждениями дело не станет.

Так можно манипулировать общественным сознанием на глобальном уровне. В США сумели таким образом оправдать военные экспансии и изменение уровня свобод граждан. Пугало позволило накинуть ярмо и решить некоторые внутренние противоречия. Это внешняя сторона – замеченная и описанная. Есть и другая. Вспомни тезис «имена приходят раньше их владельцев». Стоит создать контролируемое пугало, через какое-то время на его место придет реальное. Что в этом случае будут делать кукловоды?

Диффузия и мутация мемов – явление известное. Да только забывают пояснить, что смешиваются и видоизменяются они не в виртуальной среде, а в наших головах. Массовое сознание и коллективное бессознательное и есть среда распространения и мутации мемов. Они же – среда возникновения мемов рассматриваемого класса.

Следуя принципу тренд твой френд, некоторые творческие люди улавливают, куда дует ветер (или куда его гонят). Они продуцируют мемы, вписывающиеся в ассоциативный ряд тренда и несущие его архетип. Его тренд силен, мини-мемы собираются и становятся почвой для совершенно нового и могущественного вируса. У него нет единого создателя, хотя позже найдут, кому это приписать.

Следующая статья темы будет посвящена хитростям и трюкам манипуляции массовым сознанием.

С уважением и признательностью, автор  Владимир Даров.

Источник